Но снова в ответ тишина... Ей бы отойти от двери. Пусть мужик убирается. Но душа требовала праздника. Выпить бы, повеселиться... А какой праздник без мужчины?

Лицо гостя оставалось в тени. Но по силуэту можно было установить его личность. Высокий, в плечах угадывается размах, голова средней величины. Волос почти нет... Олег коротко стрижется. Да и параметры примерно те же...

– Олег, ты?

Наконец-то ее услышали.

– Я! – отозвался человек за дверью.

Венера открыла дверь, и тут же мужчина двинулся на нее. Напористо оттолкнул ее плечом в глубь прихожей. Закрыл за собой дверь.

Она включила свет в коридоре. И не увидела Олега. Вместо него стоял мужик лет под сорок. Бритая голова, хищные черты лица, резкий взгляд...

– Ролан? – ошалела она от собственного открытия.

– Что, узнала? – обнажая коричневые зубы, ощерился он.

– С трудом...

Ролан сильно изменился. Не сказать, что осунулся, но постарел. Кожа лица темная, дубленая. И в глазах темная угнетающая сила... Одежда далеко не самая лучшая. Мятые зеленые джинсы, такой же затрапезный свитер из верблюжьей шерсти, затертая кожаная куртка нараспашку. От него не очень приятно пахло. Видать, давно не мылся и носки не менял. Но через это амбре пробивался терпкий запах изголодавшегося самца – Венера учуяла его на подсознательном уровне...

– Ты одна? – густым, с хрипотцой голосом спросил он.

– Да.

– Точно?

Венера вздрогнула, когда он вытащил из-под полы куртки пистолет... Ничего себе!

– Не пугайся, – криво усмехнулся Ролан.

Взял ее за руку и вместе с ней обследовал квартиру.

– Ты чего-то боишься? – спросила она.

– Нет, опасаюсь. Привычка...

– Может, ты в бегах?

– Гонишь, да?

Она видела перед собой прожженного зэка, матерого хищника, для которого убить человека раз плюнуть... Венера чувствовала, как дрожат у нее поджилки.

– По звонку откинулся, – пряча пистолет, недобро оскалился он. – Двенадцать лет от звонка до звонка...

– Да, двенадцать... Но тебе же девять дали...

– Дали девять. А потом добавили... Плохо вел себя в зоне, гы...

Венера вдруг вспомнила фильм «Джентльмены удачи». Евгений Леонов в роли вора-рецидивиста разительно отличался от своего антипода в роли заведующего детским садом. Примерно так же Ролан нынешний контрастировал с Роланом прежним... Но ведь и она сама изменилась. Ролан помнил ее красавицей, а сейчас она баба обрюзгшая...

– А ты что, не рада мне? – ухмыльнулся он.

– Рада, – выдавила из себя Венера.

– Тогда че стоишь, давай на стол мечи... У тебя че, гулянка здесь была, да?

– Ну, вчера посидели немного...

– С предками?

– Нет, родители в новой квартире... Я здесь одна...

– А то я гляжу, окна в квартире темные. Никого, думаю, нет. На всякий случай решил заглянуть... Правильно сделал, да?

– А-а, правильно... Я спала, поэтому свет в окнах не горел...

– Спала, говоришь. А то я смотрю, чего вывеска помятая... Кто такой Олег, а?

– Ну... Есть один человек...

– А я думал, муж.

– Я не замужем...

– Что, развелась?

– Да... С тобой...

– А что, после никого?

– Нет, не сложилось...

– А со мной, значит, развелась?

– Да.

– Что-то я не припомню...

– Ты же в тюрьме сидел. Нас заочно развели, без твоего участия...

– А если такой развод не считается?

– Как не считается? По закону все...

– А мне плевать на ваши законы. У меня свои законы, гы... Не разводился я с тобой. Значит, ты моя жена. Так?

– Ну, как скажешь...

Венера готова была согласиться со всем, лишь бы не разозлить Ролана. Она очень боялась его...

Это раньше он был лохом. Но уже после первых месяцев неволи заматерел. Она хорошо помнила, как он едва не задушил ее в камере райсуда. А ведь задушил бы, если б менты вовремя не вмешались...

– Да я-то скажу... А ты мне скажи, кто такой Олег? Трахарь, да?

– Так, знакомый...

– Значит, трахарь... Непорядок. Муж срок мотает, а жену козлы всякие пашут, как последнюю тварь...

Он так посмотрел на нее, что у нее чуть сердце от страха не остановилось.

– Неправда... – пролепетала она.

– Ну, если неправда, тогда живи, – не очень убедительно сменил он гнев на милость. – И поляну накрой, а то жрать охота...

– Да, конечно...

Венера направилась на кухню. Ролан присоединился к ней минут через пять.

– Нехило, смотрю, живешь. Квартирку отреставрировала, да? Мебель отпадная... Только бардака много. У нас на хате и то чище было...

Венера убрала со стола. Замесила омлет из десяти яиц, нарезала гору ветчины. Оливье полмиски... Ей тоже хотелось есть. А еще больше – выпить. Водка была – две непочатые бутылки. И в магазин идти не надо...

Ролан заметил на подоконнике пачку белого «Мальборо». Вытащил из кармана пачку «Примы» с фильтром. Предложил обмен:

– Махнемся не глядя, а?

– Так бери... Раньше ты не курил...

– И в зоне три года держался. А потом тоска заела... Но ты не парься, я в такой же форме, как раньше. В смысле постели...

Он не стал ждать, когда пожарится омлет. Подошел к ней сзади. С силой согнул ее в поясе, заставил руками опереться о разделочный стол, задрал подол халата... Она успела дотянуться до плиты, чтобы выключить газ.

Ролана надолго не хватило. Чувствовался огромный перерыв в общении с женским полом.

Он застегнул джинсы, вернулся на место. Закурил новую сигарету... Венера же долго не могла прийти в себя. Наконец зажгла плиту.

Но ведь Ролан не к ней сюда шел, к Авроре. Думал ее здесь застать... Венера почувствовала, как душу скрутила ревность. И зависть. Все в этой жизни почему-то достается Авроре...

– Давай выпьем!

Венера не миндальничала. Наполнила граненые стаканы больше чем наполовину.

– О-о! – не без восхищения ощерился Ролан.

Венера осторожно посмотрела на него. Зэчара матерый. Грубый, резкий, грязный... И столько подавляющей силы в его глазах, что хочется покоряться ему, быть с ним... И даже обиды нет на то, что в далеком уже прошлом он чуть не задушил ее... А ведь она всегда вспоминала этот момент, когда думала о Ролане. Но помнила она и то, как до того они любились в зарешеченной камере. Ведь хорошо же было. Очень хорошо... И сейчас было более чем хорошо. Завораживающая животная страсть... И дальше должно быть все хорошо. Ведь Ролан считает себя ее мужем. Может, прикалывается. А может, и нет...